Отомсти, если хватит сил - Страница 41

– Не забывайте, кто перед вами, мисс Эггерс. Еще одно подобное высказывание…

– Когда же ты успокоишься? – Гримм захлопнул ноутбук и подошел к решетке – меня выдало изменившееся дыхание.

Притворяться спящей и дальше было бесполезно.

– Передай, что предложение принято. – Я поднялась с койки, полная решимости не только изображать рвение, но и зарекомендовать себя как хороший агент.

Пусть это займет время и возможность подобраться к сенатору появится не сразу – сначала меня будут проверять, давая лишь несерьезные тестовые задания, – но рано или поздно он расслабится.

– И что тебя сподвигло? – ухмыльнулся Гримм.

– Непреодолимая жажда наживы и желание поработить мир.

– И просмотр видео, конечно же, ни при чем? – Он достал из кармана ключ, но не спешил открывать дверь.

А ведь Гримм специально дал мне увидеть записи, неожиданно поняла я. Это было умно – сыграть на любопытстве и чувстве долга, чтобы заинтересовать в сотрудничестве. Но совершенно нелогично! Зачем сохранять жизнь агенту, который представляет опасность? Да еще и давать доступ к компрометирующей информации? Откуда у Спейда взялась уверенность, что я не предам его при первой возможности?

– Сенатор подстраховался на случай, если ты решишь наделать глупостей, – широко улыбнулся Гримм, словно прочитав мои мысли. И пояснил, не дожидаясь вопроса: – Твоим куратором буду я.

– Неужели? Какой мощный гарант безопасности!

– Хочешь чего-то посерьезнее? – Он вернулся к столу. – Тогда наслаждайся зрелищем.

Гримм открыл ноутбук, развернул ко мне и одна за другой начал перелистывать фотографии – скриншоты видеозаписи. Едва я увидела первую, как в животе шевельнулся знакомый холодок. На экране была хроника той самой охоты. Фотография, где я прицеливаюсь – вид издалека и крупный план, где видно винтовку. Где я делаю выстрел. И, улыбаясь, показываю большой палец в камеру.

Качество изображения было посредственным, но и его достаточно, чтобы установить портретное сходство.

– Откроешь рот – сядешь за убийство. – Гримм вернулся к решетке. – Пулю не извлекали, и при необходимости сюда перевезут и труп, и винтовку.

– Видеозапись – доказательство существования «Руна», – идя ко дну, я цеплялась за последний весомый аргумент. – Сомневаюсь, что сенатор решит ее обнародовать.

– Снимали с четырех точек. Подобрать ракурс, чтобы остальных не было в кадре, – сущий пустяк.

Они действительно подготовились. Без опознавательных знаков на местности невозможно определить страну, где сделана видеозапись. Да этого и не потребуется – обвинению хватит анализа пули и моих отпечатков пальцев на винтовке.

– Хочешь или нет – придется работать на него. – Гримм, наконец, открыл дверь. – А я прослежу за каждым твоим шагом.

Он слишком самоуверен. Когда-нибудь я сыграю на этой слабости. Невозможно контролировать объект двадцать четыре часа в сутки. Но я рано иронизировала и строила планы – куратор шел в комплекте со специальным браслетом с датчиком слежения.

– Снимать запрещено, – пояснил он, защелкивая замок на моем запястье. – Вскрывать запрещено. Глушить сигнал…

– Не утруждайся, я в состоянии провести аналогию.

– Первые полгода доступ к оружию и средствам связи будет ограничен, – не реагируя на иронию, продолжил инструктаж Гримм. – Ты переедешь в другую квартиру, но из старой можешь забрать все необходимые вещи, за исключением попадающих под запрет.

Наверняка жилье оборудовано видеокамерами. Хотя после России мне не привыкать.

– Все выполненные задания, даже простейшие тестовые, будут подробно разбираться на предмет ошибок.

Меня не оставляло ощущение, что я вернулась в Квантико. Не хватало только пластикового пистолета в кобуре для завершения образа.

– Если вопросов нет – поехали заселяться. По дороге заодно позавтракаем.

Еду он взял навынос в ближайшем к многоэтажке кафе. Я ждала в машине, изучая содержимое бардачка и позвякивая наручником, которым Гримм предусмотрительно приковал меня к дверце. Искушение сбежать было велико, но даже если я решу рискнуть своим будущим и устроить скандал в прессе – без доказательств ни одно СМИ не станет тягаться с сенатором.

– И последнее. – Гримм протянул мне дымящийся стаканчик. – Забудь про егерское прозвище. Отныне я – агент Купер.

Я машинально кивнула и с наслаждением сделала глоток. Как приятно, наконец, выпить кофе.

– В постели, так и быть, можешь называть меня Лукасом.

– Что? – Я закашлялась.

– Не дергайся. Я просто проверяю, внимательно ли ты слушаешь.

Смолчав, я продолжала недоумевать от выбранной сенатором тактики. Зачем было затевать серьезную операцию и вытаскивать меня из мясорубки на другом краю земного шара, чтобы потом закончить ее детским садом с игрой в агента? Допустим, изначально требовалось меня допросить, но, выяснив подробности, они с успехом могли устранить свидетеля, а не вербовать его. Я почему-то оказалась нужна сенатору. Именно я, раз речь так и не зашла о замене.

Причину я узнала спустя две недели, когда Гримм успел меня загонять в тренажерном зале, бассейне и на полосе препятствий. А еще засыпать десятком логических задач, начиная от составления психологического портрета предполагаемого преступника до анализа маршрута передвижения некоего абстрактного груза.

– В России ты была не в форме, – безапелляционно заявлял он, когда я начинала возмущаться и напоминать о больной ноге. И снова отправлял на тренажер или подкидывал очередное досье.